День восьмой - 25.09.2005 Утром продолжаем движение в сторону национального парка расположенного у реки Модон-Сала. Через час движения торчащий камень срывает защиту картера на машине Михаила. Прикручиваем ее пока кое-как веревкой, решаем, что по дороге найдем какую-нибудь проволоку, а вечером займемся ремонтом. Возле моста через какую-то реку упираемся в шлагбаум. Это граница национального парка. Возле шлагбаума стоят юрта, сарай, возле них один мужчина ловко обдирает только что зарезанного козла, другой одевает фуражку без кокарды, берет такую знакомую полосатую палку и идет к нам. У нас есть разрешение на посещение парка, оформленное Канатом, поэтому мы просто общаемся, фотографируем двух бегающих детей лет четырех, козла и принимаем приглашение выпить чаю в юрте. У юрты торчит шест с панелью солнечных батарей, с другой стороны - тарелка спутниковой антенны. Очень чистая юрта, на стенах ковры, в красном углу – шкуры совы (с перьями) и лисицы. К зеленому чаю с молоком хозяйка подает творог, сушеный творог, жареный в бараньем жиру творог, густую сметану, сухой сыр. Мы угощаем детей шоколадками, в качестве благодарности оставляем 10000 tg. Мужчина с полосатой палкой поднимает шлагбаум и мы вьезжаем в национальный парк. После пересечения границы парка местность меняется не сильно, точнее - никак.

Впервые проезжаем современное степное кладбище. Это с десяток невысоких холмиков из среднего размера камней высотой полтора, основанием полтора на два метра без каких-либо опознавательных знаков в 20-30 метрах от дороги. Рядом с ними – древний курган, отличающийся большими размерами, более пологими склонами и пылью, заполнивший за столетия пространство между камнями. Кто и  когда похоронен неизвестно в обоих случаях. Возле такой экспозиции начинает закрадываться подозрение, что это и не важно.

Навстречу нам идут один за другим (целых четыре за день) груженых горой скарба поверх бортов ЗИЛы с сидящими сверху женщинами, детьми и кошками. Вдоль дороги на некотором расстоянии мужчины гонят стада разного скота – лошадей, коров, яков, овец и коз. Это стойбища перебираются с горных пастбищ в долины на зимовку. Дальше по дороге вдали видим как то здесь, то там свертываются стойбища – хозяева разбирают юрты и грузятся на машины. Погода портится – солнце окончательно скрывается за серыми тучами, вода в озерах принимает стальной цвет, кажется, вот-вот пойдет снег, и все будет в снегу, а не только дальние вершины, сначала заметет дорогу, а потом нас. Возникает чувство, что все умные или опытные местные люди сваливают отсюда. А что мы?

В озерах плавают самые настоящие зоопарковские (или сказочные) лебеди. Мы их пугаем, чтобы сфотографировать момент отрыва от воды, но снимки не получаются – нет солнца.

Кое-какие семью еще пасут напоследок скот, животные забираются на почти отвесные горы и издали представляются мелкими мушками, облепившими серо-зеленоватые склоны. Дорога давно уже не гребенка – наверное, сказывается неинтенсивное движение, но торчащие камни не позволяют ехать быстрее, чем 5-8 км/час. Вдоль дороги попадаются скелеты и мумии скота. Происхождение их совершенно непонятно, у меня, например, было представление, что здесь никогда не допускают, чтобы скот умирал своей смертью, а после насильственной кончины его всегда полностью съедают, оставляя, разве что, рожки да ножки. А вообще из мусора вне населенных пунктов чаще всего встречаются кости животных и детская обувь. Возле стойбищ часто стоят туалеты – это яма в земле с двумя перекинутыми через нее досками, огороженная с трех сторон каменными или саманными стенами. Яма ограждается, похоже, от ветра, а не от взоров, это мы поняли позже, когда порывом ветра чуть не вырвало дверь у машины Михаила.

Минуем последнюю бензоколонку на маршруте. Возникает ощущение «Кин-Дза-Дзы»: можно сказать, в чистом поле, возле одинокой и проржавевшей, но все еще голубой колонки с циферблатом без стрелки и надписью «БЕНЗИН» стоит улыбающийся заправщик в тапочках, лужковской кепке и длинном однобортном пальто моды 50х годов.

Доезжаем до погранотряда, никакой экзотики, все до боли знакомое – колючка в шесть ниток по столбам, тощий постовой-первогодок в длинной советской шинели с калашом, турник и гимнастический конь на спортплощадке. Отдаем начальнику разрешение на посещение нацпарка и наши паспорта. После двух раундов переговоров и часа ожидания нам разрешают зайти на территорию части чтобы в 200 м от казармы сфотографировать каменную бабу, т.е. совершить ритуал , о котором пишут во всех отчетах. Бабу разрешается фотографировать только со стороны части, чтобы на пленку не попала секретная линия обороны погранзаставы (несколько дотов, обращенных в сторону китайской границы). Зато баба получается на фоне поросших лиственницами склонов гор. Лиственницы оранжево-желтые, склоны вокруг негустых рощиц тоже желтые (опавшие иголки). Вот он какой – национальный парк! Поднявшись позже в горы мы поняли почему леса не очень густые.– местные беспощадно рубят лес на дрова и делают на продажу срубы, несколько готовых уже стояли возле заставы. В западную часть нацпарка, которая расположена за погранчастью, нам проехать не разрешают – там через 30 км уже Китай, поэтому поднимаемся на гору с другой стороны от части (машины легко поднимаются по некрутым склонам) и становимся лагерем.

Это место ночевки оказалось самым шикарным за весь поход. Гора, с которой открывается вид на долину, сбегающий вниз зеленый склон, уходящий за спиной вверх каменный утес и негустая роща лиственниц на почти ровной площадке у этого утеса. Сказка! Мы ставим палатки на мягкий желтый ковер из иголок, жадно в течение получаса натаскиваем огромную кучу дров, и который раз удивляемся, что нет ветра. Уже темнело, но нашлись четыре заядлых рыбака, которые поехали на вечернюю зорьку – для этого надо было спуститься обратно в долину к озерам, примерно километров пять. Юра одолжил мне блесну и леску, а Сергей помог намотать леску на катушку. В последний момент я захватил водку. Самым опытным среди нас был Юра – у него было несколько наборов блесен, крючков и он как-то осознанно в этом богатстве копался. Андрей несколько раз присутствовал при ловле рыбы профессионалами, и у него были высокие сапоги, у меня был купленный на вокзале в Барнауле китайский спиннинг. Алексей стоял от рыбалки еще чуть дальше - у него не было спиннинга, но если он поехал с нами на рыбалку, то, очевидно, тоже были какие-то виды на рыбу. Когда мы остановились у берега озера, к нам подъехал на лошади совсем пьяный местный житель и махами рук наверное показал где надо ловить рыбу, заваливаясь с лошади при каждом махе, говорить он не мог. Рыбу ловили минут сорок, пока совсем не стемнело, за это время Юра и Андрей поймали на блесну 9 хариусов. С наступлением темноты у воды что-то совсем похолодало, поэтому водка оказалась кстати. На ужин, естественно, была уха...

День девятый - 26.09.2005 Утром мы сначала поднялись на вершину горы, на которой мы ночевали. Ветер пробивал насквозь, но было не холодно, светило солнце и с вершины в прозрачнейшем воздухе открывалась панорама во все стороны километров на 50. Эпитеты этому зрелищу и описания я опускаю – это надо видеть. Потом поехали на  озеро Хурган-Нур, по дороге остановились порыбачить у того же озера где ловили вчера вечером, но ничего не поймали – сильный ветер гнал волны. Дальше по дороге мы видели, как этот ветер сорвал брезент с юрты, а на перевале, где мы фотографировались, чуть не выворотил дверь машины. Через два часа мы подъехали к национальному парку № 2 и второй погранзаставе. Эта была победнее - забора с колючкой не было, территория была обозначена канавкой в полштыка, но остальные атрибуты - вышка, гимнастический конь и шлагбаум на дороге ведущей к маленькой казарме присутствовали. Мы никого не видели, нас тоже, поэтому проехали мимо не останавливаясь. Дорога совсем испортилась, пошел очередной участок морены, наша средняя скорость упала до 10-15 км/час, но одновременно возрос расход топлива – до 22л/ 100 км у механики и 28 литров у коробки-автомата. Несколько раз пришлось вброд преодолевать мелкие речушки глубиной 30-40 см. По дороге встретили очередное переезжающее семейство, но более бедное - у них все имущество было нагружено на двух верблюдов. Через 65 км такой дороги мы достигаем нашей цели – двух каменных баб, от которых метров на триста тянутся посадочными ориентирами две дорожки вертикально через 2-3 метра поставленных камней – балбалов. Смысл этих столбиков непонятен - по одной версии, они показывают количество убитых захороненным воином врагов.  Температура градусов пять, а ветер такой, что если встать спиной к ветру и раскинуть руки, то вынужден будешь бежать, чтобы сохранить равновесие. У баб встретили в УАЗике француженку, Клер Сермиер, лет пятидесяти, которая уже год путешествует по Монголии и пишет книгу. Об этом мы узнали от Лебедя, который тут же залез к ней в____ машину, показал свою _______ книгу и поговорил о творческих планах.

После баб дорога стала чуть лучше, но все равно мы с десяток раз цепляли камни днищем и защитой картера. Еще с пяток переправ, миновали буддийское (?) кладбище с двумя высокими (метров семь) ступенчатыми ступами (?) на квадратном основании с большими кусками искрящегося белого кварца  на вершинах. Время шло к вечеру, поэтому стали искать место для ночевки . С третьей попытки нашли незаболоченный участок, где не так дуло – в небольшой лиственничной рощице у края морены. В русле сухого ручья у огромного валуна сложили каменную стенку полутораметровой высоты для защиты от ветра, чтобы можно было развести костер и съели последнюю казахстанскую дыню. К вечеру ветер чуть стих, но похолодало до нуля. Очень хорошо, что взяли с собой воду – наш гид Того сходил к дальнему озеру и принес флягу воды желтого цвета. Он сказал, что эту воду пить можно, а из ближнего озера нельзя.  После ужина мы положили  в костер неподъемный пень лиственницы, чтобы погреться. К ночи ветер стих, а мы отметили День Туриста. Дима (из Москвы) опять заварил крепчайший пуэр, в котором стояли ложки, и мы с наслаждением его смаковали.