День седьмой - 24.09.2005 Утром обнаружили, что поселок Цаганнур все-таки существует, но он чуть дальше после поворота на Улгий, а те развалины, которые мы видели, оказались останками некогда могущественного Скотоимпорта – организации, собиравшей скот со всей Монголии для отправки в СССР и страны СЭВ. Отъехав от поселка километров 15, заметили маленькую палатку возле маленькой машинки и двух ребят, греющихся на солнце после ночевки. Это были те англичане, которые обогнали нас на погранпосту вчера – участники акции “Save the children” (www.drivetomongolia.org). Мы разговорились – они участвуют в автопробеге из 50 машин, едут из Англии. Их цель доехать до Улан-Батора, там продать машины и отдать деньги детям. У этих двоих праворульный английский автомобиль класса «Таврии». Пораженные, мы обменялись мнениями а-ля Н.В.Гоголь – «а доедет ли эта бурбухайка, к примеру, до Улгия?».

Дорога уже от погранпоста пошла грунтовая, точнее, дороги – потому что когда колея разбивается, рядом прокладывается новая, в одном месте мы насчитали таких 20 полос. Монгольская автострада, понимаешь. К перевалам они, конечно, сливаются в одну. Километров за 20 от Улгия мы увидели строящуюся дорогу, а последние 500 м до Улгия проехали по асфальтовому покрытию.

О приближении к Улгию мы догадались по появлению сигнала мобильной связи в сотовых телефонах и взлетевшему самолету. Так мы узнали, что в Улгее есть аэропорт. Улгий может даже по российским меркам считаться современным большим поселком. Городом его делают асфальтовые дороги, тротуары в центре, театр, музей, банки, центральный рынок, огромное количество гостиниц, а также улицы с 2х и 3х этажными особняками новых монголов, которые прореживают кварталы саманных одноэтажных домовладений. Полно машин, в основном советско-российских, по улицам ездят мотоциклы-такси, их водители, т.е. таксисты, все в оранжевых и желтых строительных касках. Есть полиция и мы видели, как двое ребят в форме выводили из кафе пьяного посетителя. Есть Интернет, и Лебедь успешно позвонил в Москву по IP-телефонии за 0,5 доллара минута связи сносного качества. Мы, правда, безуспешно искали помойку чтобы выбросить мусор, который не выкидывали по дороге, а собирали в пластиковые мешки. Не нашли, нам сказали, что выкинуть можно везде, где хочется. Наш мусор мы пристроили возле какого-то забора, где он нас и дождался, когда мы вернулись через неделю, сделав радиалку к озерам.

Канат, который оформлял нам приглашения для виз, оказывается, владеет крупным бизнесом – у него гостиница, кафе, пионерский лагерь (об этом мы узнали чуть позже), свой и арендованный автотранспорт, о нем можно узнать из нескольких рекламных щитов – мы видели у его офиса-кафе и на дороге на Сагосай. Кафе (или ресторан?) Каната – очень приличное заведение с настоящим туалетом, душем и, соответственно, холодной водой в неограниченном количестве. У нас есть часа два, пока нам ищут гида, переводчика для гида, оформляют регистрацию и разрешение на посещение национального парка, поэтому едем на базар и в музей. На базаре меняем рубли, но уже по курсу 43 tg за рубль, пункты обмена – это стоящие в ряд УАЗики, Волги и ВАЗы с прикрепленными к лобовым стеклам наборами купюр. Валют всего четыре - доллары, рубли, юани и тугрики. Потом, заплатив за вход 50 tg, бродим торговой зоне - огороженному по периметру саманым забором лабиринту из сараев, контейнеров, ларьков, навесов, развалов и куч товара, с местной выпечкой, шашлыком и лохотронами. Весь товар китайский и российский. Население этой части Монголии на 90% состоит из казахов, поэтому я не уверен, что за весь поход мы увидели больше пяти монголов. Нередкость владеющие русским языком и даже работавшие или учившиеся в России (или СССР).

Городской музей на 90% посвящен советскому периоду Монголии и Улгея. Поэтому стены увешаны фотографиями красных батыров, знатных шахтеров (пардон, чабанов) и доярок. Гордость музея - диарама битвы за Ургу расположена в одном из залов, посвященных становлению советской власти. Есть и упоминание о бароне Унгерне фон Штернберг – на стенде фотография, где он (или не он?) сдирает кожу с пленного. Есть также немного этнографии – на четвертом этаже стоит юрта со всеми необходимыми предметами быта, а досоветсткая история представлена двумя бабами под лестницей на первом этаже (там же лежат и несколько плит с петроглифами). Еще на первом этаже в фойе расположены два магазина, торгующих hand-made войлочными и шерстяными изделиями народного промысла – коврами, ковриками, шапками, тюбетейками, стегаными атласными покрывалами и т.п. по безумным ценам.

К нашему возвращению Канат уже сделал регистрацию и разрешение. В талонах регистрации по-русски оказались написаны только наши имена и отчества, так как фамилий у монголов нет (а значит, что у всех остальных тоже). Эта регистрация обошлась нам в 3 usd c человека. Смысл регистрации мы поняли в городе – по нему бродит довольно много иностранцев, которые сами того не зная, очень существенно пополняют местный бюджет. Встретились и наши знакомые англичане на праворульной «Таврии», они по-прежнему были очень решительно настроены добраться до Улан-Батора. И продать там машину чтобы отдать деньги детям.

Набираем воду в душе ресторана Каната, покупаем солярку ( 920 tg за литр), заливаем ее в два дополнительных 50-литровых пластиковых бака и принимаем решение отказаться от переводчика для гида. Во-первых, дороговато для его уровня владения русским языком и знания монголо-казахских обрядов, легенд, пословиц, поговорок и тостов (сбор фактуры для книги – больная тема для Лебедя). Переводчик для гида обошелся бы нам столько же, сколько и гид - 5 usd в день. Во-вторых, у нас очень большой перегруз и добавление 70-80 кг переводчика с вещами к нашему барахлу, продуктам, водке, только что купленной соляре и нанятому гиду могли оказаться критическими для подвески. Решили, что в совсем крайнем случае Андрей сможет по-казахски объясниться с нашим гидом-монголом.  Михаил и Андрей бросают последний жалостный взгляд на присевшие под тяжестью груза машины и мы покидаем город.

Сначала идем по дороге вдоль долины реки Кобдо-Гол, которая протекает возле Улгия. На выезде из города у реки очень живописно раскинуты с десяток юрт—это, оказывается, кемпинг для иностранцев. В полной мере наслаждаемся знаменитой монгольской «гребенкой». Она оказывается круче российской. В основе гребенки лежит математическая зависимость между средним весом машин, проходящих по дороге, диаметром их колес, расстояниями между осями, скоростями движения и еще какими-нибудь факторами. В результате получаем волны на грунтовом покрытии. Нас трясет, но, похоже, это только вопрос привычки – пока идем по дороге нас несколько раз обгоняют местные на шестерках и козлах, поднимая пыль, за которой какое-то время ничего не видно. Проезжаем поселок Сагсай, потом пересекаем большое плоскогорье с пасущимися яками и, т.к. уже начинает темнеть, становимся на ночевку возле реки Сагсай-Гол. Место для ночевки неплохое – есть вода в  реке, высокая трава, три здоровенные лиственницы добавляют уют, правда дров нет. Площадка обильно завалена кизяком разной степени свежести, от которого мы расчищаем места для трех палаток – у гида Того отдельная, во второй - Лебедь и Юра, в нашей - Сергей, Дима и я, а Михаил, Алексей и Андрей спят в своих машинах. Наконец-то ставим флаги России и Казахстана, используя для флагштоков две телескопические 6-метровые удочки Андрея. Обнаруживается непаритетность держав – казахстанский флаг двухслойный из тяжелого натурального шелка, с ручной вышивкой, поэтому не развевается, а только висит на полшестого, вяло подергиваясь под порывами ветра. Все равно кричим «ура», поднимаем кружки с водкой и, как принято в таких случаях, задумываемся о родинах.

.